Дорогое удовольствие

17.11.2021 09:00:00 Автор: Юлия Чернышевская

Согласно опросу Банка России, опубликованному в прошлом году, почти 80% компаний в 2016–2018 гг. осуществляли инвестиции только в связи с необходимостью заменить основные средства производства, часто внепланово. Расширение бизнеса для многих – слишком дорогое удовольствие. В условиях высокой экономической неопределенности и геополитических рисков после 2016 года бизнес стремился реализовывать проекты с максимальной ликвидностью и быстрой отдачей вложенных денег. И экономический шок пандемии, естественно, только обострил сложности и накопившиеся в экономике структурные проблемы.

Есть проблема…

Департамент исследований и прогнозирования Банка России пришел к выводу, что инвестиционное поведение компаний в последнюю пятилетку отличалось невысокой чувствительностью к кредитным ставкам. Основным источником финансирования инвестиций оставались собственные средства предприятий, недостаток которых был одним из ключевых ограничений для роста инвестиционных вложений. В этом контексте кризис COVID-19, обусловивший беспрецедентный шок деловой конъюнктуры, стал одним из мощных факторов подавления инвестиционной активности, отразив в ее сниженных темпах глобальную тенденцию сжатия производств, сбой производственных цепочек, сокращение инвестиционных потоков, считает Инна Лола, автор исследования НИУ ВШЭ «Инвестиционная активность промышленных предприятий России: коронакризисные тенденции и перспективы в 2021 году». Эта тенденция нашла отражение в траектории ключевых агрегированных показателей, обобщающих наиболее значимые оценки инвестиционной конъюнктуры. По итогам 2020 года индекс инвестиционной активности (ИИА) снизился с 100,4 до 99,8% (просадка на 0,6 п. п.), индекс инвестиционных барьеров (ИИБ), транслируя возросшее давление лимитирующих факторов, возрос с 103,2 до 104,9% (рост на 1,7 п. п.). Негативное изменение указанных значений совпадает с динамикой ключевого количественного показателя Росстата – «инвестиции в основной капитал», который по итогам 2020 года снизился сразу на 3,1 п. п., с 101,7% в 2019-м до 98,6%.

В то же время, как уточняет И. Лола, в условиях высокой неопределенности, возросших финансовых и геополитических рисков пандемия подчеркнула роль капиталовложений в посткризисном периоде как одного из наиболее важных перспективных источников восстановления и развития предприятий в обновленной деловой конъюнктуре. Следует отметить, что совокупные прогнозные оценки компонентов третьего измерителя – индекса инвестиционного потенциала (ИИП), который показал рост с 98,8 до 100,2%, сигнализируют о преимущественно благоприятных инвестиционных настроениях, сформировавшихся на предприятиях на момент проведения обследования (осень 2020 г.), и готовности приступить к снятию инвестиционных блокировок в 2021 году. Согласно данным Росстата, в 2021-м более трети руководителей организаций ожидали увеличения инвестиционной активности, 40% – ее сохранения на прежнем уровне, и только чуть более 10% предполагали ее снижение.

Как показала практика, текущий год действительно был отмечен большей инвестиционной активностью. По данным Росстата, в I квартале 2021 года зафиксирован прирост инвестиций как к I кварталу 2020-го (+2%), так и к соответствующему периоду 2019 года (+4,8%). Однако в институте «Центр развития» НИУ ВШЭ отметили, что это может свидетельствовать как о реальном окончании рецессии, так и о выделении в экономике ряда передовых секторов (стратегически важных в период пандемии) при торможении инвестиционного процесса в других. Так, добывающая промышленность столкнулась со снижением инвестиций на 6,3% к I кварталу 2020 года и на 6,7% к аналогичному периоду 2019-го. По мнению аналитиков института, в этом играет роль не только непростое положение нефтегазовой отрасли, столкнувшейся с вынужденным ограничением добычи нефти (снижение в январе – апреле 2021 г. на 10% год к году), но и падение объемов производства сжиженного газа (почти на 5%).

В результате, несмотря на рост в этом году добычи природного газа на 11%, инвестиции в нефтегазовый сектор снизились относительно первых кварталов 2020 и 2019 гг. на 13,5 и 3% соответственно. При этом следует отметить положительные тенденции в добыче металлических руд, связанные с ростом цен на золото, а также с благоприятной текущей ситуацией на рынке алюминия, меди и других металлов. Это привело к росту инвестиций в рудный сектор на 36 и 52% соответственно.

В обрабатывающей промышленности также наблюдается наращивание инвестиций (+3,3% к I кварталу 2020 г. и +7% к I кварталу 2019 г.). Лидером по приросту инвестиций среди ее крупных секторов является автомобильная промышленность, увеличившая их относительно 2020 года на 110%. Однако прирост к I кварталу 2019-го невелик (около 8%), это говорит о том, что для автопрома предковидный период был в плане инвестиций провальным. То же можно сказать и о двух других лидерах по годовым темпам прироста инвестиций в текущем году – производстве одежды и мебели. Серьезный прирост инвестиций относительно I квартала 2019 года за счет быстрой динамики в 2020-м отмечен также в производстве лекарств, резиновых и пластмассовых и прочих готовых изделий, продуктов питания. Это отрасли – бенефициары тенденций последнего года.

В нефтепереработке и деревообработке ситуация обратная: для них 2020-й – при падении инвестиций год к году более чем на 5% – оказался неудачным. Однако относительно 2019 года инвестиции в этих двух секторах в I квартале 2021-го выросли на 35 и 15% соответственно.

…нет решения

Промышленники при оценке достаточности своих инвестиций в опросе Банка России разделились примерно поровну: чуть более половины (51,2%) указали, что инвестировали недостаточно; 47,3% заявили, что инвестировали достаточно; 1,5% сочли, что их инвестиции были чрезмерно высокими. Среди предприятий с достаточным уровнем финансирования более трети составляют крупные с численностью персонала более 1 тыс. человек. А среди тех, кто испытывал недостаток инвестиций, высока доля малых и средних предприятий (37%). Аналитики ЦБ призывают интерпретировать субъективные оценки промышленников с осторожностью. «Предприятия могут считать, что инвестировали недостаточно, однако относительно низкий уровень инвестиционных вложений может объясняться объективными факторами, связанными с отсутствием на тот момент структурных стимулов для роста инвестиций в конкретной отрасли», – поясняют они.

Недостаток собственных средств является главным препятствием для инвестиций – так ответил 81% предприятий с недостаточным уровнем инвестирования, согласно данным, опубликованным Банком России. На втором месте – высокая стоимость заемного финансирования. На нее указало 47% компаний. Высокая неопределенность экономической ситуации тормозила инвестиции 45% предприятий. Среди других распространенных ответов – длительный срок окупаемости инвестиций (36%), ожидаемая доходность ниже целевого уровня (21%) и ограниченная возможность получения кредитов (19%).

«Важнейшими внутренними источниками инвестиций в России действительно традиционно являются собственные средства (прежде всего прибыль), долгосрочные кредиты банков и выпуск долгосрочных облигаций, а также бюджеты всех уровней. Значение IPO акций при всей их привлекательности еще невелико – правами собственности на свои активы компании пока делятся неохотно», – отмечают аналитики НИУ ВШЭ. В I квартале 2021 года на собственные средства предприятий пришлось 63,7% всех источников, кредиты банков и заемные средства других организаций – 15,1%, бюджеты и внебюджетные фонды – 11,4%, прочие источники – 9,8%. При этом особенно заметно по сравнению с I кварталом 2020 года увеличилась доля бюджетных средств и внебюджетных фондов – на 1,8 п. п.

Сокращение оборотных средств, на которое и упирают производители, объясняя, чем вызвано сокращение инвестиций, – прямое следствие экономических потрясений в стране. В IHS Markit отмечают, что российские производители фиксируют снижение объемов производства из-за ослабления клиентского спроса и очередного снижения притока новых заказов. Наряду со слабым внутренним спросом общий объем продаж снизился из-за пониженного спроса со стороны иностранных клиентов.

Причем в августе 2021 года темпы сокращения объемов производства ускорились до самых высоких за 15 месяцев. А индекс деловой активности (PMI) обрабатывающих отраслей РФ сокращается уже три месяца подряд. «Компании неохотно заменяли сотрудников, уволившихся добровольно, а занятость сокращалась самыми быстрыми темпами с ноября 2020 года. Усилия по сокращению затрат также отразились на резком падении закупочной активности. Хотя ценовое давление оставалось исторически существенным, произошло заметное замедление темпов инфляции затрат, поскольку цены на сырье росли самыми низкими темпами почти за год. Компании активизировали свои усилия по защите рентабельности в августе, так как отпускные цены росли ускоренными темпами. Наш текущий прогноз промышленного производства предполагает рост на 5,9% в 2021 году, хотя есть риски снижения роста, поскольку число случаев заражения вирусом остается высоким и потребительский спрос смягчается», – рассказала экономист компании IHS Markit Шиан Джонс.

Помимо пандемического кризиса, динамика восстановления рынка в этом году будет зависеть от целого ряда факторов – политических рисков, войны тарифов между США и Китаем, эволюции мер торгового протекционизма и др., считают эксперты Coface. Однако, конечно, ситуация на рынке неоднородна и на каждую отрасль давят свои риски. Согласно данным Банка России, больше всего компаний, оценивших свои инвестиции как достаточные, в деревообрабатывающей промышленности, производстве готовых изделий, резины и пластмасс, добыче (кроме ТЭК), химической промышленности. Среди тех, кто назвал инвестиции недостаточными, преобладают предприятия фармацевтической и легкой промышленности, производители минеральной продукции, машин и оборудования.

В то время как некоторые отрасли были буквально заморожены во время массовых локдаунов, другие смогли использовать тенденции, зародившиеся накануне и во время кризиса, для своей выгоды. В Coface проанализировали ситуацию в отдельных областях производства и обработки.

Каждому – по потребностям

Агропродовольственная отрасль показала устойчивость перед лицом глобального кризиса, отмечают эксперты Coface. Негативно на отрасли сказалось закрытие заведений общественного питания во время пандемии, перекрытие границ спровоцировало временную нехватку рабочих рук в летний сезон. Помимо пандемии и связанных с ней факторов, осложнять деятельность предприятий в секторе в текущем году будут биологические и климатические риски.

Автопром в 2020 году пострадал сильнее большинства других секторов: на отрасли резко негативно сказались перебои в международных производственных цепочках, возникшие из-за пандемии, а также значительное сокращение спроса со стороны потребителей, взволнованных неясными перспективами рынка, ростом безработицы и сокращением доходов. За первые 10 месяцев года объем мировых продаж новых автомобилей сократился на 22%.

В 2021-м, по прогнозу аналитиков, сектору вряд ли удастся отыграть потери. Помимо пандемии, в числе рисков эксперты Coface называют тенденцию к ужесточению природоохранных норм, применимых к автомобилям, и эволюцию предпочтений потребителей вкупе с ростом востребованности электрических авто.

Основные потери строительной промышленности пришлись на I полугодие 2020-го, когда из-за карантинных мер многие проекты и стройки оказались заморожены. В 2021 году, считают аналитики Coface, темпы восстановления отрасли будут значительно различаться от сегмента к сегменту. Так, крупные вливания государств в развитие инфраструктуры будут поддерживать предприятия в соответствующих сегментах. Жилое строительство будет восстанавливаться медленнее, однако тоже наверняка покажет положительную динамику. Будущее же глобального сегмента возведения коммерческих зданий, напротив, выглядит в среднесрочной перспективе не слишком многообещающим.

Обстановка в химической отрасли осложнилась на фоне падения спроса на продукцию со стороны автопрома и строительной отрасли. Открытие ряда крупнейших химических заводов в США, Китае, Индии и на Ближнем Востоке резко повысило объем предложения, что наверняка будет оказывать понижательное давление на цены в отрасли в этом году, особенно в категории этилена и его производных, отмечается в исследовании Coface.

Спрос на нефть в 2020-м резко сократился, вместе с ним снизились и цены: например, в апреле стоимость нефти год к году упала на 74%. В этом году нефть, напротив, бьет рекорды стоимости. Однако, как считают эксперты Coface, восстановление компаний будет затруднять ужесточение законодательных требований к добывающим и перерабатывающим компаниям, особенно в части соблюдения природоохранных норм. Также с учетом общего курса развитых стран на декарбонизацию экономики для традиционных игроков сектора растет конкуренция со стороны поставщиков зеленой энергии.

Влияние пандемического кризиса на целлюлозно-бумажную промышленность оказалось неоднородным. Сильнее всех пострадал сегмент полиграфической бумаги, давление на него оказывает постепенная цифровизация печатного контента, а в 2020 году сегмент пережил еще и резкое падение спроса из-за повсеместных локдаунов, во время которых предприятия и учебные заведения сократили закупки бумаги. Сегмент упаковочной бумаги, напротив, выиграл от увеличения объемов онлайн-продаж. Также из-за роста внимания к гигиене вырос спрос на хирургические маски, бумажные полотенца, влажные салфетки и прочие аналогичные продукты – эта тенденция наверняка останется актуальной в среднесрочной перспективе.

Успехи деревообрабатывающей отрасли сильно зависят от строительной промышленности. Из-за заморозки строек в период локдаунов по всему миру объемы и темпы застройки сократились, что привело к падению продаж поставщиков древесины. С другой стороны, одним из других крупнейших потребителей древесины является целлюлозно-бумажная промышленность, некоторые сегменты которой резко нарастили объемы продаж во время кризиса.

В 2020 году сектор фармацевтики столкнулся со значительными перебоями в международных производственных цепочках из-за карантинных закрытий международных границ, в частности китайской. Но в целом фармацевтическая промышленность пострадала значительно меньше большинства других секторов, оценивают экономисты Coface, так как ее продукция часто незаменима и при этом имеет высокую маржинальность. Кроме того, высокий входной барьер для новых игроков рынка играет на руку крупным компаниям.

С началом пандемии и повсеместных локдаунов крупные ритейлеры, продающие одежду, были вынуждены закрыть физические точки продаж, что привело к резкому снижению объемов сбыта в текстильной промышленности. По оценке Австралийского бюро экономики сельского хозяйства и природных ресурсов, мировой объем потребления хлопка в 2019–2020 гг. снизился примерно на 15%. Это привело к ухудшению финансового положения поставщиков сырья в отрасли и заставило их нести убытки, а в некоторых случаях – прекращать деятельность.

В заключение можно отметить, что в сентябре Минэкономразвития вновь повысило прогноз роста ВВП РФ в 2021 году до 4,2%. Рост экономики в 2022-м, по словам министра экономического развития Максима Решетникова, составит 3%. «В 2023–2024 гг. удержание темпов 3% напрямую зависит от раскручивания нового инвестиционного маховика», – сказал он, подчеркивая важнейшую роль запуска инвестиционного цикла и роли государства в нем.

Стоит отметить, что прогнозы министерства в 1,5 раза превышают консенсус-прогнозы института «Центр развития» НИУ ВШЭ и Банка России. Таким образом, независимые эксперты в среднем более сдержанно по сравнению с официальными оценивают перспективы роста российской экономики. Почему так происходит на фоне многих положительных характеристик российской экономики и ее инвестиционной привлекательности? «Возможно, эксперты считают, что быстрому запуску нового инвестиционного цикла за счет первичного импульса (своего рода толчка) со стороны государственных инфраструктурных проектов (на что в прогнозах МЭР делается упор как на фактор ускорения роста ВВП) препятствует шоковая неопределенность экономической ситуации и серьезное падение в ходе пандемии загрузки производственных мощностей», – отмечают аналитики НИУ ВШЭ. Они подчеркивают, что в силу высокой зависимости роста инвестиций от уровня загрузки мощностей (которая, по данным опросов Росстата, за год пандемии упала на 5–10% в зависимости от сектора) основная причинно-следственная связь пока преимущественно может идти не от инвестиций к росту выпуска, а наоборот. Это означает, что простимулировать массированный приток инвестиций в экономику России сможет ускорение экономического роста за счет наличия уже существующих незагруженных мощностей, что в краткосрочном плане можно сделать за счет улучшения ожиданий бизнеса и роста оптимизма, задействования фактора низкого уровня товарно-материальных запасов (включить мультипликатор запасов), а также путем поддержания внутреннего спроса как второго по значимости (после неопределенности) фактора, сдерживающего в текущем плане экономический рост и инвестиционную активность, судя по опросам Росстата.

«Несомненно, рост тоже поддержит совершенствование правил игры, развитие инфраструктуры и изменение структуры экономики (на что также указывается в официальных прогнозах), но это, однако, требует больше времени для претворения в жизнь по сравнению с отмеченными выше мерами текущего плана», – подчеркнули в Центре развития.

Новости

Календарь событий

Конференция Круглый стол Форум Выставка Дискусионный клуб Конгресс Премия Саммит Семинар